Муж воспитывает жену ремнем

Катя и армейский ремень

Со школьных времен у меня сохранилась одна подруга. Она пришла в нашу гимназию в 7 классе, и я как-то сразу прониклась к ней. Мы были полными антиподами: я худенькая, вертлявая, непоседа, пребывавшая в вечном движении; и Катя — тихая застенчивая голубоглазая платиновая блондинка , как бы сошедшая с полотен Прерафаэлитов. Когда я в галерее Тейт в Лондоне увидела их работы, сходство поразило меня. Катя была полным интровертом, у нее были огромные грустные глаза, она как бы всего стеснялась и боялась, чувствовала себя очень неуверенным человеком. Может это было связано с тем, что она только переехала с родителями в Киев, может наложились внутрисемейные отношения, но на меня она производила впечатление глубоко несчастного одинокого человека. У меня бывают какие-то приступы человеколюбия и я сразу взяла ее под свою опеку. Катя не сопротивлялась,восприняла мое шефство как должное. А если учесть, что когда ей было 14 лет, каждый из ее родителей вел свою собственную жизнь, в которую она не вписывалась, то наверное моя опека была уместна.

Катя была очень красива, стройненькая,худенькая с хорошей фигурой, хотя и не занималась спортом. Мальчиков она боялась, у нее вообще был страх мужчин. Может виной тому отношение ее отца, он был занятой человек, вся жизнь которого сводилась к борьбе за дензнаки; к проблемам дочери он был абсолютно равнодушен, почему-то называл ее медузой, и все свои родительские обязанности сводил к выдаче Кате «баблосиков». Компенсируя этим полное отсутствие всяческого интереса к собственному ребенку. Мама. насколько красива была эта женщина снаружи, настолько мерзка по своей натуре. Катя ей была нужна как способ выдаивать дензнаки из бывшего мужа.
Катерина знала что отец периодически порет меня ремнем, я не делала из этого тайны, и как-то в пылу откровения сказала:
— Знаешь, Аннушка, я тебе завидую, искренне завидую твоим отношениям с родителями. Отец воспитывает тебя строго, уже взрослую барышню наказывает ремнем. Но вы любите друг друга, и ты и он понимаете, что с твоим характером иначе нельзя. А мой. Я для него просто статья нежелательных расходов, расплата за грехи молодости.
Так что когда Катя стала бывать в нашей семье, то постепенно стала почти ее полноправным членом.

Она могла неделю прожить у нас дома, перезваниваясь с родителями; маме ее было все равно, а отец звонил узнать не надо ли ей денег. И как-то спросил мою маму, сколько он должен за то, что та кормит Катю. Моя мама была в шоке. Так что в общем она была мне как сестра. Молодых людей у нее не было, после моего фиаско в познании мужского члена, я тоже на какое-то время стала мужененавистницей. Катя жила в моей комнате, мы спали с ней в одной кровати, вернее сказать на огромном квадратном диване. Я приучала, вернее сказать сперва заставляла ее спать как я, в одних трусиках, почти голенькой. Первое время мне почти силой приходилось стаскивать с нее дурацкую рубашку, потом она привыкла и уже раздевалась сама. А мне нравилось погладить ее симпатичную грудь, размером поболее чем у меня, наблюдать как твердеют ее соски под моими пальцами или поцелуями. Мои при этом тоже почему-то становились еще более торчащими. Иногда мы позволяли друг дружке взаимные ласки, Катя стеснялась, но потом сдавалась под моим напором, в роли которого выступала моя левая рука, бесцеремонно проникавшая в Катины трусики. Правая в это время поглаживала ее возбужденные соски. К утренним поцелуям груди она привыкла сразу, но когда я опускала руку ниже, и проникала в ее трусики, как-то тушевалась. Правда ее смущала скорее не так моя наглая рука, а то обстоятельство, что от ласкания груди ее розовая штучка делалась мокрая. В наших «эротических играх» активным партнером была я. Катя стыдилась своей реакции на мои ласки, но безропотно переносила их. Я чувствовала что ей это приятно, да и некоторые части ее тела свидетельствовали об этом, но она очень боялась, что мои родители узнают о наших проделках. То, что отец периодически порол меня ремнем не было тайной, я не стесняясь рассказывала ей об этом. Поэтому она боялась, что узнай мои родители о наших проделках — моя попа приобретет характерную полосатость, а ее отправят домой. Но я отшучивалась: подумаешь — высекут меня, а может за компанию и тебя. Будет повод с ремнем познакомиться, может и понравится, если не тебе, то твоей секси-попочке. А дальше начинались мои «непристойные фантазии»: представляешь, как было бы здорово, если бы мы были родными сестрами,нас высекли обеих, и не ремнем, а настоящими розгами. И потом после порки мы бы ласкали друг дружку, целовали исполосованные попы и вылизывали мокрые вагинки. Катя почему-то при этом краснела.

Только однажды Катерина смутившись стала расспрашивать меня о ремне. Мол, что я чувствую когда меня секут, насколько больно, не стыдно ли мне практически голой лежать перед отцом, как у меня отношения с ним сразу после порки.
Я рассмеялась:
— Катя, дорогая. Конечно ремень — это больно, особенно первые удары, а потом наступает состояние эйфории. Уже не чувствуется обжигающая боль, наоборот, делается приятно, чувствуется сладостное томление в низу живота. Ну примерно такое же как, когда мы с тобой ласкаем друг дружку. А после порки упругая струя душа, отлично снимает сексуальное напряжение. Так что на самом деле никакого дискомфорта, ни физического, ни тем более морального я от порки не испытываю. Да и с отцом, ты сама видишь, какие у меня отношения. А несколько дней спустя, когда родители ушли куда-то в гости, я продемонстрировала смущенной Катерине подлокотник старинного кожаного кресла, заменявшему скамью для порки, и даже раздевшись приняла надлежащую позу:
— Хочешь, попробуй меня высечь ремешком. Мои соски стали твердыми, все тело покрылось мурашками, а писенька стала мокрая. Мне реально хотелось хорошей порки.

Но увы, Катя почему-то покраснела, а потом выдала: ой, а я бы так не смогла. Больше я подобных провокаций не устраивала, хотя в тот момент была соbсем не прочь получить ремнем от своей застенчивой подруги, а потом поменяться с ней ролями. Правда несколько лет спустя, Катерина напомнила мне об этой провокации и честно призналась, что хотела меня отхлестать, но просто постеснялась, что это неприлично. Глупенькая!

Из тесного телесного общения с любимой подругой я четко сделала вывод, что взаимные ласки девушек намного приятнее, чем одинокая мастурбация, даже с душевой вибронасадкой. Катя постепенно делалась все более и более сексуально раскованной, она позволяла мне целовать ее «туда», но вид ремня приводил ее в легкий ужас, она никак не могла понять какое удовольствие можно получить от того, что по твоему обнаженному телу гуляет ремень или посвистывают розги. Так что заняться с ней легкой взаимной эротической поркой на сон грядущий мне не удалось, хотя очень хотелось. Максимум на что мне удалось ее сподвигнуть — это утренняя гимнастика в одних трусиках. Сперва стеснялась, а потом даже понравилось. Ну и когда Катерина появилась на физкультуре в форме «а-ля Ермилова»,топике, трусиках и с голым животиком, это тоже имело определенный успех. Мальчишки заметили ее, что она не серая мышка, а очень даже секси девушка со стройными красивыми ногами и плоским животиком.

В общем весь 10 класс мы были неразлей вода. Она даже помогала мне в моих творческих поисках, я в это время увлекалась пошивом одежды, и даже шутки ради зарабатывала на этом. Моих родителей она просто обожала, эти чувства сохранились у нее до сих пор. Катя была в курсе, что меня воспитывал отец «слегка жестковато», но как-то призналась, что завидовала нашим с ним отношениям. При ней меня, разумеется, ни разу не пороли. В какой-то мере она компенсировала мне отсутствие родной сестры, о которой я просто мечтала. Быть одним ребенком в семье, единственным, с которого сдувают пылинки, на самом деле скучно. Не хватает общения.

Потом пути разошлись. Катя поступила в финансовую академию, я стала осваивать азы дизайнерского ремесла. В моей жизни появился Кристиан, мир на какое-то время замкнулся на нем. С Катей мы перезванивались, изредка встречались, но у каждой была своя жизнь. Мужчин Катя по прежднему боялась, пока наконец в ее жизни после нескольких неудачных романов не появился мужчина, с которым она готова была связать свою жизнь. Правда была одна проблема: ее потенциальный супруг был весьма скучен и однообразен в постели. А Катя, для которой мои сексуальные преференции не были секретом, стеснялась его попросить о чем-то большем, чем простое лежание друг на друге бутербродиком. Катя знала о моих пристрастиях к порке, я делилась с ней своими откровениями о наших с Крисом эротических изысках. В общем мы придумали целый план действия по сексуальному воспитанию офисного планктона (так я почему-то позиционировала ее суженого).

Все должно было происходить на даче. Дело было в конце мая, тепло, мы решили сделать двухдневный выезд на природу. С шашлыками, моей поркой (правда не публичной), громким сексом. В общем как-то активизировать и расшевелить сексуальную активность Катиного жениха, полагая что он не останется равнодушным услышав звуки ударов ремня по голому телу в соседней комнате. В качестве орудия сексуального возмездия был выбран кожаный офицерский ремень, широкий и издающий громкий звук при ударе. На самом деле, если не слишком усердствовать, порка таким ремнем не очень то и болезнена, зато очень эффектна с точки зрения звукового ряда. Меня таким никогда не пороли, он просто валялся на даче. С воспитательной точки зрения тонкий ремень более эффективен: болевые ощущения намного сильнее, но от него практически не остается следов. Разумеется, при аккуратном применении . Вернее сказать они остаются, но спустя несколько часов после наказания попочка и бедра приобретают первозданный вид, и ничто не напоминает о том, что еще совсем недавно эта замечательная кругленькая вертлявая попка была разрисована аккуратными красными полосками. Еще эфективнее плетеный ремень: во время порки попе очень больно, но зато потом никаких следов. Выбор «правильного» ремня не менее важен, чем поза в которой будет происходить порка. Если ремень гладкий, то он должен быть тоненьким и узеньким, а при порке плетеным предпочтительнее ремень пошире, где-то 2- 2,5 сантиметра. Кроме того, узенький гладкий ремешок лучше наматывать на руку, а плетеный сложить вдвое. Проверено на собственном опыте.

Итак вечером, после шашлыков с обильным потреблением водки, красного вина, потом шампанского, потом опять красного вина, мы были тепленькие.
Спать мы легли в соседних комнатах, а поскольку постройка была не слишком капитальная, то и звукоизоляция соответствующая. Мы с Кристианом разыграли пьесу-представление из серии «Строгий норвежский муж воспитывает пьяную жену». Жена была действительно основательно пьяненькая, так что по нашей договоренности меня действительно следовало выпороть. Крис сперва очень вдохновенно читал мне нотации на каком-то жутком диалекте Нюноршка с характерными лающими интонациями, а потом взялся за ремень. Я стояла на коленках, выставив свою попу навстречу сложенному вдвое ремню. Было не так больно как смешно. Особенно удалось звуковое сопровождение. Порол Крис меня медленно, после каждого удара я громко считала: en, to, tre. наконец ti. Я вообще люблю медленную порку, чтобы хорошенько прочуствовать каждый «поцелуй» ремешка. Тогда быстрее боль переходит в сексуальное возбуждение.
И этот звук, характерный и такой знакомый, от удара ремня по голому телу. Я его очень люблю, он меня возбуждает. А широкий ремень, да еще сложенный вдвое, по мокрому вспотевшему телу, — настоящая мазо-музыка. Тут от одного звука можно легкий оргазм поиметь. Oсознание того, что за стеной моя подруга занимается сексом со своим бойфрендом, слушая при этом мажорный концерт «для ремня с оголенной попой» не могло меня не возбуждать. В общем я получила огромное наслаждение, хороший заряд бодрости и энергии. Справедливо считается что при порке наказуемый (нижний) получает хороший заряд энергии от воспитующего (верхнего).
Перерыв. Не меняя позиции Крис вошел в меня и мы долго и смачно любили друг друга. За стеной послышалось оживление. Сработало. Я стонала, рычала почти как Собака Баскервилей; меня реально возбудила даже не так сама порка и последовавший секс, как то, что за стеной находятся слушатели. Потом продолжили экзекуцию: elleve, tolv. Tjue (звучит почти как хюйе или просто ***е). Последнее я выкрикнула особенно громко. Порка окончена.
Мы заключили друг друга в объятия, нежно и ласково, и вскоре заснули. А за стеной еще долго продолжалась активная жизнь. Сработало.

Утром я встала, бодренькая и счастливая, приняла холодный душ, сварила крепкий кофе. Как раз в это в время выползли счастливые любовники. Катин бойфренд внимательно разглядывал мое тело,благо иной одежды кроме символических трусиков, оставлявших мою попу открытой, на мне не было. Наверное ему было интересно как выглядят следы от такого «ужасающего» наказания, а меня интересовала его реакция. Увы, следов не было, Кристиан выпорол меня мастерски, звуков было много, а следов не очень. Тем более открою маленький секрет: перед поркой я намазала тело кремом, это усиливает звук, порка больнее, зато следов практически не остается. Этому же способствует и порка по потному телу. А тут крем + Анечкин пот. А я при порке всегда ужасно потею.

Потом Катька благодарила меня, рассказывала, как характерные звуки от ремня сразу разбудили мужское начало в ее кавалере, и как он, презрев все условности поставил ее на коленки и, даже несколько раз, в такт ударам ремня, шлепнул по голой попе ладошкой. А потом поимел в той же позе. Немного смущаясь Катерина призналась, что и ее услышанное возбудило, она поняла, что можно получать удовольствие от порки. Спанкофилами мои друзья не стали, но уже два года живут вместе и сексуальными проблемами не страдают.

Кате я как-то предложила: если опять возникнут проблемы, я готова повторить сеанс, даже с розгами. Чтобы по утру следы были видны. Для любимой подруги мне ничего не жалко.

На фото: регулярный ремень идет на пользу моей попе.

Порка и Ремень

День защиты детей

Дама с ремнём (F/M)

Меня всегда чувственно вдохновляла тема строгого материнского женского участия. Женщина с ремнём у меня ассоциируется прежде всего со строгим и в то же время чувственным и тактильным участием, а не с какой то моральной и физической агрессией в полном смысле этого слова. Это очень сексуально. Мне свойственна романтизация женского материнского начала. Возникает ощущение некоего чувственного уюта, если так можно сформулировать. В детстве никогда не пороли, с какого то момента стал чувствовать себя от этого несчастным. Возможно отчасти с этим связана моя любовь к милфам, хотя привлекательные женщины средних лет прекрасны вне зависимости от темы ремня и строгого участия, просто с ремнём гораздо круче. Меня не привлекает формат: госпожа/раб. И вся подобная тёмная эстетика. Никакого рабства и крепостничества, только материнское строгое участие))) А какие ролевые модели практикуете Вы, в формате F/M? Есть схожесть с моим описанием чувственных оттенков?))

Порка как наказание

Кто нибудь может припомнить случаи, когда порка применялась к женщине именно в качестве наказания, а не в виде сексуального действа? Я категорический противник домашнего насилия, но порку по попе скорее насилием не считаю. И насколько это может быть действенным с Вашей точки зрения?)

Вот история с женского форума.

«Мы в браке несколько лет и о консервативном мировоззрении мужа мне было известно с самого начала. Но мне не приходило в голову что ему вздумается применять ко мне физическую силу и подобные «воспитательные приёмы», как он это называет. Исходя из его картины мира женщина нуждается в строгом участии со стороны мужчины и принимая на себя роль жены должна вписываться в традиционную систему координат. И если не может самостоятельно расстаться например с вредной привычкой то не зазорно корректировать поведение своей дамы сердца при помощи ремня. Провинилась — спускай брюки и терпи, в следующий раз будешь более вдумчивой.

Даже наличие явно сексуального оттенка однозначно говорит в пользу данного же метода, всё это полностью вписывается в его некую морально эстетическую картину жизни.

В целом он вполне адекватный обаятельный мужчина обеспечивающий семью, если не принимать во внимание эти склонности. Может быть он реально прав и нужно принять подобную систему ценностей и отдать свой зад на растерзание?»

Сын с ловкими ягодичками

Физическая сила в воспитании.

Комментарии к посту https://pikabu.ru/story/chtoto_poshlo_ne_tak_4058617 о применении ремня напомнили эту простую историю из детства:

Когда я был совсем еще мелким, мне отец сказал, чтобы я на даче ничего, и никогда не кидал в колодец. Вскоре мне стало интересно, и я начал кидать туда всякое. Всяческие листья, веточки, комки грязи. Так сказать, проявлял детскую вредность. Апофеозом стал кинутый бычок, поднятый с земли. Отец увидел это, сорвал ветку в с дерева, и 2 раза ударил меня слегка по ногам сзади. Так как маленький ребенок, было очень больно.

Сейчас мне в этом месяце исполнится 26 лет, и когда я подхожу к колодцу, меня всего как током бьет — руки сразу одергиваю от края, держа их за пределами воды. Кажется, это на всю жизнь врезалось в память.

Ремень

Неожиданный конец

Муж выпорол жену ремнем в Вичуге

«По факту нанесения побоев проводится проверка. В дежурную часть межмуниципального отдела МВД России «Вичугский» поступило сообщение о том, что в одной из квартир поселка Старая Вичуга 38-летний мужчина избил сожительницу. На место выехала следственно-оперативная группа. Полицейскими установлено, что между гражданскими супругами произошла бытовая ссора, в результате которой дебошир избил 33-летнюю потерпевшую брючным ремнем. Фигурант был доставлен в отдел полиции. В настоящее время по факту нанесения побоев проводится проверка, решается вопрос о возбуждении уголовного дела».

Сторонница строгого участия

Размышления какой то активной ЖЖ блогерши (очень интересная содержательная активность у неё наблюдается) относительно семейного устройства, в консервативным, так сказать, ключе. Речь о порке жены. Дама признаёт легитимность сего воспитательного приёма в отношении женщины. Я хоть и не сторонник консервативного формата и не со всем с ней согласен, но что то в этом несомненно есть, с точки зрения эстетики строгого участия. Уж коль скоро женщины сами принимают подобный элемент традиционного формата. Согласен лишь с тем, что за халатное безответственное поведение, в частности в отношении детей, отшлёпать по мягкому месту конечно же стоит!!

«К началу XXI века общество, наконец, осознало, что бить женщин нельзя. Во-первых, это аморально, потому что даже слабый мужчина физически сильнее своей жены. Поднимая руку на тех, кто слабее, человек унижает себя. И во-вторых, решить конфликты физической силой нельзя. Кроме обид, никакого консенсуса.

Всё было бы хорошо в создавшейся парадигме гуманизма, но женщины стали борзеть.

Жена Билла Клинтона, как вскрылось недавно, лупила мужа. На минуточку, президента страны на тот момент. Гоняла его по Белому дому, швыряла раритеты в спину, а когда ловила, отчаянно царапалась. Несчастный Билл был вынужден врать журналистам, что порезался во время бритья.

Жёны, перестав получать по жопе, вконец обнаглели. Оказалось, что только страх физической расправы удерживал куриц от склок, выноса мозга, истерик и аморального поведения.

Если раньше муж хмурил брови во время скандала, и жена затыкалась, понимая, что вот-вот пересечёт черту и получит по заднице, то теперь сдерживающего фактора нет. Женщин бить нельзя, потому что нельзя, а значит, можно без страха выпустить из себя мегеру с горгульей. А если муж-оппонент не поймёт слов, жена вцепится когтями в лицо.

Ситуация со стороны выглядит странно и неестественно. Более сильная особь терпит, пока на неё орут, бьют, унижают. Слабой можно всё, а сильный даже ответить не может.

Это неправильно. Природа не так нас задумала. Это как гомосексуализм или даже хуже.

У женщин нет внутренних тормозов, поэтому должны быть внешние. Хочешь погубить отношения — позволь женщине всё. Желания глупых куриц обязательно доведут семью до распада.

Бить женщин, конечно, нельзя. Нельзя просто так. Но есть ситуации, когда физическое воздействие допустимо, чтобы сохранить брак.

1. Если жена флиртует с другим, муж должен её побить. Строишь глазки кому-то? Получи порку. Почувствовав боль, женщина сразу поймёт, что её самец — ого-го! Физически сильный, надёжный и искать другого нет смысла.

2. Если жена халатно относится к детям. Потеряла их в супермаркете, например. Такое наплевательское отношение к потомству намекает, что она не ценит его. Какую эволюционную ценность представляют дети от слабака? Муж должен доказать, что он — не рохля, причём физически, потому что словами тут ничего не добьёшься.

3. Если жена истерит, скандалит, то бить её, конечно, нельзя. Это в нашей природе, мы имеем на это право. Криками, воплями и слезами мы пытаемся донести свою мысль до вас, потому что вы, мужики, чёрствые и бесчувственные животные, до которых не достучаться. Но если в процессе ссоры жена начинает драться, то муж должен ей ответить. Соизмеряя, конечно, силу, не нанося большого вреда, показать, кто в конце концов тут глава семьи.

Естественно, что физическое воздействие не должно осуществляться с целью выплеска негативных эмоций. Это не уличная драка, а способ сохранить семью. Мужчина должен охранять супружескую верность своей жены, беречь своих детей и не позволять ей растоптать своё достоинство.

Само собой, что пороть можно только жену, но никак не сожительницу или девушку. Если мужика не устраивает поведение женщины, с которой нет официальных отношений, он должен просто уйти, потому что физическое воздействие нужно лишь для сохранения семьи и здоровой атмосферы в ней.

Муж воспитывает жену ремнем

ВСТУПЛЕНИЕ:
Заранее прошу, строго не судить за ошибки и построение. Это мой первый, наверное и последний, опыт, в написании больших рассказов. Заранее всем благодарна.

ЧАСТЬ 2:
Отпуск мы с Андреем уже, который год берём в середине августа. В июле муж наказывает меня только первые две неделе, а потом месяц отдыха, чтобы всё зажило и две недели прекрасного отдыха, где солнце, море, веселье и нормальный секс. После моря ещё спокойная неделя дома, сыночек наш гостит у моих родителей до конца нашего отпуска, и в первое воскресение сентября годовое, итоговое наказание. Именно в воскресение, потому что в субботу день города и мы, как правило, гуляем и отмечаем. В воскресение наказание начинается в десять утра и продолжается целый день.
Готовлюсь я, как обычно, за два часа. Клизма, душ, бритьё, подготовка комнаты и розг. Одеваться мне не надо. Ровно в десять я абсолютно голая постучалась в дверь:
— Милый, можно войти?
— Заходи.

Муж сидел в кресле. Я прошла к столу, взяла дневник, встала пред мужем по стойке смирно и зачитала:
— Я Наташа Иванова, по итогам две тысячи четырнадцатого года, готова понести заслуженное наказание. За непослушание и провинности, я справедливо заслужила шестьсот ударов. Наказание будет приведено в исполнение сегодня седьмого сентября две тысячи четырнадцатого года, по одному из пяти вариантов, выбранных мной собственноручно.
— Хорошо, пройди к столу выбери план наказания и зачитай.
Я взяла со стола один из пяти листов, сложенных в четверо и начала читать:
— Первое, ожидание наказания, в углу на горохе, тридцать минут.
— Второе, порка шлёпалкой, двести ударов средней тяжести, в коленно локтевой позе, на диване; благодарность в виде поцелуев рук и ног; минет; ожидание второго этапа, в углу на горохе, сорок пять минут.

— Третье порка ивовой розгой, сто двадцать ударов, слабых, на коврике в положении раком, на прямых ногах; анальное проникновение вибратором; благодарность в виде поцелуев рук и ног; ожидание третьего этапа один час, у стены на прямых ногах, с розгой между ягодиц, за каждое ранение розги пять сильных ударов.
— Четвёртое порка солдатским ремнём, сто пятьдесят ударов сильных, но не наотмашь, на четвереньках с зажатой между ног головой; анальное проникновение членом; благодарность в виде поцелуев рук, ног и вылизывание члена; вставление анальной пробки; ожидание четвёртого этапа, сидя на барном стуле, один час пятнадцать минут;
— Пятое, отдых двадцать минут.
— Шестое, порка скакалкой, сто пять ударов, средней тяжести, в положении раком, лёжа грудью на столе; благодарность в виде поцелуев рук и ног; игра с анальной пробкой; ожидание пятого этапа, в углу на горохе полтора часа.

— Седьмое, порка пряжкой солдатского ремня, двадцать пять ударов, сильная наотмашь, в положении, привязанная к лавке; посыпание попы солью, на двадцать минут; благодарность в виде поцелуев рук и ног, мастурбация вибратором, лёжа на боку; завершение годового наказания, в углу на горохе, два часа.
— Восьмое, анальную пробку можно

Читать онлайн «Сборник рассказов о порке» — RuLit — Страница 11

Не проходящая боль в порванном влагалище всё ещё мучила бедную страдалицу, но от ужаса и стыда она словно онемела. Все её представления о любви и браке были растоптаны грубостью мужа. Машенька не понимала, что он делает, зачем, и почему эта пытка всё никак не кончается. Её пугали его хриплые стоны, изводили щипки и укусы, ей казалось, что она сходит с ума!

Её волосы растрепались и спутались, груди и шея пестрели засосами, соски, обработанные жадным мужским ртом, возбуждённо напряглись и торчали неправдоподобно выпукло! Низ живота и ляжки были перемазаны кровью, а припухшее от плача лицо – слезами, но супруг всё *б и *б её!

Вдруг князь вздрогнул, громко, с подвывом, зарычал, и так стиснул новобрачную, что она чуть не задохнулась. Всё тело его пробила мощная судорога последнего наслаждения. Он дотянулся до Машиного рта и всосал в себя её губы. Его член содрогался в тесном влагалище юной жены, касаясь головкой шейки матки и извергая семя. Вой Аполлона Сергеевича слышен был далеко за пределами усадьбы, и многие приняли его за волчий.

Последний раз взвыв, князь размяк и замер, лёжа на своей жертве, пока его член, тоже обмякнув, липкой улиткой не выскользнул из сочащейся кровью и спермой щёлки юной женщины.

Наслаждение не надолго расслабило развратника, уже через минуту он приподнялся над женой на руках, улыбаясь улыбкой победителя. С его лица капал пот.

– Ну что, жёнушка? Каково тебе в замужестве, – игриво спросил он распятую на брачном ложе жертву насилия. И хрипло заорал:

– Девки-и-и-и! Развяжите-тка барыню!

Перелез через молодую супругу, рухнул на подушки и отёр краем простыни кровь со своего срамного органа.Вбежали девки.

– Стойте, погодите развязывать, – передумал вдруг Аполлон Сергеевич, – ай, Маша, ай, ослушница, обратился он теперь уже к жене, – что ж тебя уговаривать так долго пришлось? Плохая ты жена, Маша, надо бы вернуть тебя с позором к тётке, да по всей губернии ославить-осрамить!

– Нет! Воскликнула юная женщина, – забыв свой сегодняшний интимный стыд перед грозящим общественным позором, – умоляю, только не это!

– Ну, тогда я сам накажу тебя, непослушная жена, – сурово проговорил барин, вставая с супружеского ложа, – подставляйте-ка свою жопку, Марья Свиридовна… Глашка, розги неси! Лукерья, Агашка, переверните-тка княгинюшку на живот, да поласковей!

– Умоляю, не надо, – хрипло, севшим от ужаса голосом пролепетала мученица, – не-е-е-ет! Сорвалась она на крик, пока Агашка с Лукерьей отвязывали шнуры и переворачивали её ослабевшее тело, чтобы привязать, теперь уже – кверху спиной.

Вошла Глашка с ведром и розгами.

Маша лежала ничком, снова привязанная шнурами к изголовью и изножью. Её раскинутые в стороны руки и ноги покрылись от ужаса перед розгами «гусиной кожей». Хорошенькая белая попка, измазанная снизу подсыхающей кровью, вздрагивала и сжималась в ожидании наказания.

– Прошу Вас… – сквозь непроизвольные рыдания шептала новобрачная, – Умоляю! Простите меня… я… я буду послушна!

– Бу-у-удешь… будешь, матушка, послушна! Ты у меня, как шёлковая будешь, – похохатывал князь, пока девки омывали губками его половой орган и смывали кровь с Машиного тела.

– А ты, Лукерья, смажь-ка мазью барыне ляжки и задницу, чтоб следов не было, – приказал он горничной.

Лукерья сбегала за мазью и втёрла Машеньке в ягодицы и бёдра специальное средство, усиливающее боль от розог, но не позволяющее оставаться на нежном женском теле следам и шрамам. Дуняша и Агашка старательно подпихнули под её живот небольшую цилиндрическую подушку. Задок юной княгини оттопырился кверху.

– Аполлон Сергеич, миленький, – взывала Маша сквозь слёзы, – не надо розог, делайте со мной, что хотите, только не розги… только не при всех…

– Сделаю, матушка! Что захочу, то и сделаю, на то я и господин тут, а тебе – супруг и глава семьи, – строго вещал Аполлон Сергеич, мучая молодую жену ожиданием позорной экзекуции, которое хоть и не болезненно физически, но не менее томительно и стыдно, чем само наказание, – но сперва – выпорю! Маша зарыдала.

Дуняша облачила князя в халат, и Глашка подала ему первую розгу. Раздался свист, шлепок и крик Маши.

Князь бил несильно. Прутья оставляли на ягодицах жены только небольшие розовые полоски, но боль была настоящей, пороть князь умел.

– Вот тебе, жена, за ослушание, – приговаривал Аполлон Сергеевич после каждого удара, – вот тебе, за гордость! А вот – за своеволие! А это – впрок, чтоб страх перед мужем имела!

Маша погрузилась в пучину новых мучений. Пытка болью и стыдом продолжалась. То, что Машу пороли при дворовых девках, было особенно унизительно! Помимо своей воли, Маша корчилась под ударами, поддавая вверх задницей, чем доставляла своему мужу немалое удовольствие, ведь в такие моменты были видны её половые губы с волосиками на них, а стенанья, вызванные болью, были похожи на стоны наслаждения.

Бедняжка дёргала руками и ногами, её порозовевший задок вилял из стороны в сторону, пытаясь увернуться от мокрых прутьев, приводя Аполлона Сергеевича во всё больший азарт. Временами бедняжка так сильно выгибалась, что исхлёстанные ягодицы приоткрывались, показывая всем не только женский половой орган, но и малюсенький розовый анус.

Ягодицы Маши горели, как в огне! Она уже не просто плакала и вскрикивала, она пронзительно визжала и униженно умоляла прекратить порку…

Незаметно для себя, «молодой» супруг пришёл в сильное возбуждение. Халат его оттопырился спереди, и князь, задумчиво глядя на припухший, вздрагивающий задок юной супруги, велел принести маслица.

Опытные горничные тут же отвязали ноги новобрачной и заставили её, приподняв бёдра, стать на колени:

– Рачком-с, барыня, рачком-с становись, – терпеливо сгибая Маше коленки, бормотала Лукерья.

Девки широко раздвинули Машины ноги и велели ей прогнуться головой вниз. Дуняшка смазала свою правую руку маслом, ввела палец в Машину попу и стала вращать, стараясь растянуть стенки прямой кишки. Маша остолбенела от ужаса. Она думала, что страшнее розог пытки уж и быть не может, но то, что происходило теперь, вообще не укладывалось в её сознании…

– Слышь, барыня, – жарко шептала в ухо юной княгине сердобольная Агашка, вытирая ей заплаканное лицо, – он как в тебя тыкать-то зачнёт, ты зад не напруживай, не сжимай, а отдавай назад кишочкой-то, будто по большой нужде присела… легче будет, ей-ей!

Маша вся одеревенела от неизбежности чего-то совсем уж незнакомого и жуткого…

Агашка ещё шире развела половинки, измученного розгами Машиного зада в стороны, и Дуняшка ввела второй палец в тесную дырочку. Пальцы вошли с трудом. Боль во влагалище Маша уже почти не ощущала, но ягодицы горели от розог, и поэтому, когда Дуняшка попыталась добавить к двум пальцам третий, юная княгиня тихонечко завыла, непроизвольно отодвигаясь от рук мучительниц.

– Никак нельзя, Барин, – жалостливо проговорила Лукерья, – больно узко, порвётся дырка-то! Время бы нам, так мы б подготовили княгинюшку. У той, у балеруньи, у тощенькой, уж куда как узко было, так мы, помню, семь дён…

– Много болтаешь, девка, – прикрикнул на Лукерью князь, – а ну, прочь! Все!

Горничные отпрянули, и Аполлон Сергеевич, снова, с х*ем наперевес, пополз по брачному ложу к привязанной за руки супруге. Ноги Маши теперь были свободны, но она не смела уже сопротивляться, хотя от слов Лукерьи ей стало невыносимо страшно…

Немолодой молодожён стал на колени позади Маши, между её широко раздвинутых ног и потыкал пальцем в розовый, тесно сжатый вход в прямую кишку. Маша ойкнула и попыталась отодвинуться. – Стоять! – Грозно рявкнул супруг, – и Маша, дрожа, замерла на месте, напрягаясь, чтобы не дёргаться.

Аполлон Сергеевич дотянулся до пузырька с маслом и смазал головку и ствол своего грозно торчащего вверх, твёрдого, как камень, огромного члена. Затем, подхватив одной рукой жену под живот, другой рукой направил свой половой орган прямо в беззащитную нежную дырочку. Большая, лиловая головка княжеского елдака никак не хотела пролезать в крохотный анус, она отскальзывала в сторону от намеченной цели, и тогда князь стал как бы вкручивать своё мужское орудие в узкую кишочку жены.